Глава третья. Начало колонизации. Голландцы
К началу XVII века молодая Голландская республика достигла необычайного подъема. Политический, экономический, социальный и культурный потенциал нидерландской нации раскрылся стремительно и в потрясающем объеме. Впрочем, в последней четверти столетия это «золотое время» столь же стремительно и закончилось – Нидерланды не смогли выдержать суровой конкуренции с Британской империей.
В 1648 году подножие Столовой горы, возвышающейся над мысом Доброй Надежды, стало местом вынужденного пристанища для потерпевших кораблекрушение моряков голландского торгового судна «Харлем». Спасшиеся счастливчики обосновались на африканском берегу, не теряя надежды вернуться на родину. Благодаря своему упорству и удаче они не только не погибли, но и предприняли шаги для дальнейшей колонизации этого края. Погибшее судно возвращалось из Индонезии с грузом овощных семян, предназначенных для голландских огородников. Чудом спасенные во время шторма семена были заботливо посажены в землю, а выращенный из них урожай превзошел самые смелые ожидания.
Кроме того, голландцы сумели на основе торговли наладить мирные отношения с готтентотами (напомним, что они и дали туземцам это наименование) и дожить до того момента, когда почти через два года здесь бросил якорь другой нидерландский корабль, на борту которого находился судовой врач Ян ван Рибек. Рассказы соотечественников произвели на него глубокое впечатление, что и послужило началом новой, на этот раз вполне удачной колонизации юга Африки…
Готтентот. Рис. XVIII века
Ян ван Рибек – отважный и незаурядный человек, которому было суждено стать первым комендантом Капской колонии и «отцом-основателем» нации буров. Он родился в 1618 году в маленьком голландском городке Кулемборг и происходил из весьма респектабельного семейства: его дед по материнской линии был бургомистром, а отец служил морским капитаном. По окончании школы ван Рибек получил специальность цирюльника-хирурга и устроился на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию. В 1639 году он стал помощником судового хирурга. К этому моменту первая фаза борьбы за пряности завершилась, и Голландская Ост-Индская компания вышла из нее победительницей. Она превратилась в самую богатую в мире коммерческую организацию, которой управлял могущественный Совет Семнадцати. Перед этими «владыками мира» и рискнул предстать Ян ван Рибек, чтобы предложить им обустроить на Капе перевалочную базу для пополнения запасов проходящих кораблей и облегчения торговли с Индией.
Неизв. автор. Портрет Яна ван Рибека. Середина XVII века
Директора компании внимательно выслушали ван Рибека и одобрили его план. Впрочем, не обошлось и без оговорок. К тому моменту в Северной Америке действовал аналогичный предложенному ван Рибеком пункт в Новом Амстердаме (позже он станет Нью-Йорком). Руководство компании было крайне раздражено тем обстоятельством, что служащие американской колонии стремились превратиться в буров, то есть свободных фермеров, фактически не зависящих от метрополии. Исходя из этого, Рибеку было строго наказано не допускать подобных явлений и ограничиться лишь созданием огорода и станции для выращивания скота. Рибек принял эти жесткие условия; впрочем, они были нарушены в первые же годы после начала предприятия.
В декабре 1651 года Ян ван Рибек и 90 добровольцев погрузились на три корабля – «Дроммедарис», «Райхер» и «Де Худе Хоп» – и отправились в далекий путь на юг. Ван Рибека сопровождали жена – Мария де ла Келлери и их годовалая дочь, а также две племянницы, Элизабет и Себастьяна ван Опдорп. Спустя семнадцать недель, 6 апреля 1652 года, они высадились в Столовой бухте, чтобы основать поселок Капстад (дословно – «город мыса»), позже ставший городом Кейптаун, столицей Капской колонии.
Поселенцы сразу же приступили к делу: первейшей заботой было возведение форта (с целью защиты от диких зверей и африканцев) и разбивка огорода площадью в двадцать шесть акров. В благодатную капскую почву были высажены семена овощей, доставленные в специальных бочонках с грунтом, – колонистам вменялось в обязанность обслуживание и снабжение проходящих мимо голландских судов.
Первоначальные посевные площади зерновых и овощей оказались недостаточны, поэтому, по предложению ван Рибека, в 1657 году компания освободила часть колонистов от службы. Им предложили заняться непосредственно земледелием, а в помощь с острова Ява была прислана первая партия рабов‑малайцев (по некоторым соображениям компания запретила обращать в рабство готтентотов, хотя многие из них со временем становились слугами и наемными работниками у поселенцев). Чуть позднее сюда начали ввозить невольников‑африканцев из Анголы и Гвинеи, а также с Мадагаскара.
В 1673 году в колонии было 53 черных раба. Первое время они жили здесь относительно сносно. Была даже открыта школа для невольников. Для того чтобы содействовать обращению последних в христианство (первый пастор Нидерландской реформатской церкви появился на мысе Доброй Надежды в 1665 году, и до 1778 года она была единственной легальной церковью в колонии), Рибек приказал выдавать им по стаканчику бренди и по две понюшки табака после каждой проповеди. Однако многие колонисты, укорененные в господствовавших тогда религиозных и расовых предрассудках, вообще считали, что «церковь не предназначена для негров, так же как и для грубых животных, которые вместе с ними делят тяжелый труд».
Впрочем, так думали отнюдь не все поселенцы. В 1664 году в правительственном здании Капстада была официально отпразднована свадьба одного из первых колонистов с африканкой, которая после крещения была наречена Евой. И хотя в 1685 году вышел закон, запрещавший смешанные браки, крайняя малочисленность женщин среди колонистов часто приводила к внебрачным связям между голландцами и их невольницами. Еще до этого, в 1671 году, представитель Ост-Индской компании докладывал, что две трети детей, рожденных рабынями, имели отцов европейского происхождения. В результате этого и появилась особая категория населения Южной Африки, которую стали называть цветными (в современной ЮАР они составляют вторую по численности группу населения и насчитывают около 4,5 млн человек).
Через короткое время на каждого колониста уже приходилось не менее 10 гектаров земли и некоторое число рабов. Благоприятный климат способствовал процветанию хозяйства. Впрочем, поначалу поселенцы роптали на различные ограничения, налагаемые Ост-Индской компанией, на размер сельскохозяйственного производства и сокращение возможностей торговли. Жалобы касались того, что цены на их продукты, установленные властями, слишком низки в сравнении с затраченным трудом.
Бывшие служащие компании все чаще стали называть себя просто крестьянами, по-нидерландски – бурами. А рожденных непосредственно на африканской земле начали именовать африканерами[6]. Позднее слова «бур» и «африканер» стали синонимами. В Капской колонии также широко применялось понятие бюргер для обозначения свободных граждан, не задействованных на службе в компании. В 1672 году в колонии всего насчитывалось 64 бюргера. К 1711 году здесь было уже 1756 белых бюргеров, которым принадлежал 1781 раб. При их непосредственном участии колония успешно выполняла свою миссию. В порту Капстада в 1652–1700 гг. ежегодно становились на якорь в среднем около 33 нидерландских кораблей, а в 1715–1740 гг. – уже 69.
Спустя десять лет после основания поселения Ян ван Рибек заслужил у компании повышение по службе и отбыл на Восток (он умер на острове Ява, в Индонезии, 18 января 1677 года). Несмотря на всю свою бурную деятельность, комендант так и не полюбил эти места, тяготился службой и в письмах руководству периодически жаловался на своих подопечных: «многие из них совершенно неопытны», а некоторые «бессовестные упрямцы» используют малейший шанс, дабы тайком сбежать на первом же корабле. Да и сам Рибек мечтал поскорее перевестись из Капской колонии, подальше от этих «тупых, ленивых и вонючих» готтентотов, с которыми нет никакого сладу.
Но переселенцы не забыли своего первого коменданта. Имя Рибека стало легендарным, его официально назвали отцом африканерской нации, а позднее, в ХХ веке, когда Южная Африка получила независимость, портрет ван Рибека стал украшать все без исключения купюры национальной валюты страны – ранда (правда, с 1993 года на бумажных деньгах ЮАР нидерландского коменданта заменили дикие животные). Заложенные Рибеком у подножия Столовой горы огороды и виноградники до сих пор сохранились в центре Кейптауна в парке «Компаниз Гарден».
Первые колонисты не испытывали недостатка в пресной воде и овощах, однако с мясом возникали некоторые проблемы. В исторической литературе периода апартеида причиной этому называлось то, что готтентоты и бушмены периодически подворовывали у колонистов коров и баранов и жгли пастбища: «Они специализировались на воровстве скота и были весьма искусны в этом деле. Но подобно племенам масаев в Кении, воровали они больше ради удовольствия, чем по необходимости, а затем перекрашивали животных таким образом, что их нельзя было узнать». Первый крупный конфликт вспыхнул в 1659 году, когда кой-коин по имени Доман возглавил нападение на фермы колонистов. Рейд оказался успешным – готтентоты захватили почти весь скот.
Постепенно голландцы начали практиковать активный захват близлежащих земель туземных племен, а также скота, принадлежавшего готтентотам. Для этого вглубь материка снаряжались специальные военные экспедиции. В результате, между аборигенами и колонистами началась длительная череда кровопролитных стычек и войн. Голландцы приучились жить в состоянии перманентной военной угрозы, зачастую сами ее же и порождая. «Беря в одну руку лопату, – писал ван Рибек, – в другой ты всегда должен держать оружие».
Все окружающие воспринимались европейскими переселенцами как враги. В «Хронике комендантов Капской колонии» (1651–1691), к примеру, отмечалось: «Повсюду, куда пытались проникнуть европейцы, они наталкивались на людей, которые населяли почти недоступные горы и жили только охотой и грабежом».
Стычки и конфликты голландцев с готтентотами иногда перерастали в настоящие войны. Так, в 1659–1660 гг. – из-за спора по поводу земли и права выпаса скота – произошла Первая голландско-готтентотская война, которая закончилась возведением укреплений на границе владений колонии. В 1673 году вооруженные отряды поселенцев и кой-коины сошлись на поле боя в ходе Второй голландско-готтентотской войны. Европейцам удалось одержать победу и изгнать несколько племен, захватив их земли и скот. Во время Третьей войны голландцев с готтентотами (1674–1677 гг.) колония еще больше расширила свои владения и заставила кой-коинов платить дань Ост-Индской компании. Параллельно с боевыми действиями голландцы действовали и другими методами – привлекали готтентотов к себе на службу, одаривали некоторых племенных вождей подарками (в обмен на земли), спаивали аборигенное население дешевым бренди и т. д.
В первые же десятилетия колонизации начала зарождаться традиция Трека (Trek переводится с нидерландского как путь), а также его основного средства передвижения – массивной телеги-фургона, запряженного восьмеркой или десяткой волов (иногда число пар волов доходило даже до 24). Фургон представлял собой длинную крытую повозку, настолько просторную, что в ней можно было разместить все имущество большой бурской семьи. Эти повозки служили бурам жилищем в течение долгих месяцев переселения.
Трек-буры – участники экспедиций в глубь континента и переселенцы – стали первыми европейцами, открывшими внутренние районы Южной Африки. На первом этапе они детально исследовали (а затем и заселили) ближайшие к мысу Доброй Надежды речные долины, а в 1655–1668 гг. предприняли несколько дальних походов с целью достичь «страны золота» – государства Мономотапа[7].
В 1660 г. одна из экспедиций достигла реки, названной Слоновой (Улифантсрифир). В 1685 г. поход лично возглавил губернатор Симон ван дер Стел. Голландцы преодолели Капские горы и Большой Уступ, пересекли пустынное плато Верхнее Карру и достигли пустынной области, названной Намакваленд. В своих записках губернатор писал о встретившихся им по пути бушменских племенах: «Продвигаясь вдоль долины реки Берг, мы убедились, что с правой стороны вид был прегражден цепью скалистых гор, населенных исключительно обиква. Эти обиква живут охотой и грабежом, но при всей своей дикости они оставили о себе память в виде грубых рисунков в красках на скалах… Мы встретили еще нескольких туземцев, худоба их была ужасающей. За неимением лучшего они питались черепахами, гусеницами, кузнечиками и луковицами дикорастущих растений. Их хорошо накормили, и вне себя от радости они принялись весело танцевать и петь». Ни крупных рек, ни города, ни золота голландцы не нашли. Продвижение на север с тех пор надолго приостановилось…
Между тем Капскую колонию стали заселять не только голландцы, но и немцы, фламандцы, австрийцы, шведы, датчане, норвежцы, португальцы. Кроме того, на Кап переселилось около ста семей французских протестантов‑гугенотов, вынужденных бежать со своей родины из-за религиозных гонений, разразившихся после отмены Людовиком XIV Нантского эдикта о веротерпимости. В течение не более трех поколений они ассимилировались, полностью принимая язык и традиции голландских колонистов, и лишь их фамилии в последующем указывали на то, из каких частей Европы прибыли сюда эти люди.
Капские горы
Надо заметить, что развитие Капской колонии сопровождалось и внутренними конфликтами. Борьба в основном шла между двумя сословиями колонистов: высшими чиновниками Ост-Индской компании и наиболее успешными поселенцами. Следуя уже сложившимся «корпоративным традициям», губернаторы Симон ван дер Стел (1679–1699), его сын и преемник Виллем Адриан ван дер Стел (1699–1707), а также их друзья использовали свое положение для личного обогащения. Они получили во владение большие участки лучших пахотных земель, многочисленные скотоводческие фермы и множество рабов, одновременно используя свое должностное положение для доступа к внешним рынкам и усиления контроля над судоходством.
Кризис наступил в 1705 году, когда Виллем Адриан ван дер Стел поднял налоги и изменил винную концессию в свою пользу. Шестьдесят три капских бюргера тут же подписали петицию с жалобами на чиновников и отправили ее в Амстердам. Их оппоненты собрали 240 подписей под ответной петицией. Начались беспорядки, которые губернатор Стел попытался жестко подавить. Один непокорный молодой бюргер по имени Хендрик Бибо оказал сопротивление при аресте. «Я не пойду! – заявил он. – Я африканер, и даже если ландрост[8] забьет меня до смерти или посадит в тюрьму, я молчать не стану». В конце концов директора компании уволили губернатора и трех других высокопоставленных лиц, лишили их колониальных поместий и вообще запретили своим чиновникам владеть землей или торговать. Тем не менее и в дальнейшем коррупция сопровождала деятельность представителей Ост-Индской компании. Суровые запреты, хоть и были зафиксированы в уставе, часто игнорировались. На протяжении всего XVIII века власти Капской колонии не упускали шанса пополнить свои доходы путем нарушения закона.